Трудно быть Богом
После того как соберешь глину, следует долгий процесс обработки и подготовки ее к зиме. В мастерской гончар хранит расходный материал в специальных бочонках. Вот он достает оттуда внушительный кусок. Разминает, чтобы из глины вышел воздух, а в посуде потом не было пузырьков.
После подробного мастер-класса от человека, съевшего на горшках собаку, за гончарный круг усаживаюсь я. Водитель с фотокором помогают расправить фартук. Правда, не испачкаться так и не удалось. Помню, в детстве бабушка приговаривала: «глина не сало – присохла и отстала». Так себя мысленно и успокоила.
Рост не позволяет дотянуться до нижнего круга, который нужно толкать ногой, чтобы двигался верхний. Помогать непутевому подмастерью вызвался Михаил.
Куском глины надо попасть точно в центр круга. Михаил, улыбаясь, нарисовал мне крестик, чтобы не промахнулась даже при большом желании. Смачиваю руки в плошке с водой, стоящей справа.
Мой станок начинает плавно крутиться. Давить на глину нельзя, ее нужно лишь направлять. Вдруг я почувствовала, как будто что-то живое зашевелилось в моих ладонях, постепенно это нечто выросло в небольшую чашечку с выступающими краями. Вспомнились предания о первом человеке, сделанном из глины.
А говорили, о горшках нельзя серьезно…
2012 КАРЕЛЫ - ШУМИЛОВЫ
Архангельская область,
д.Большие Карелы, д.1А
тел.8-911-560-0227
эл.адрес: shumilkaik@mail.ru
Газета "Архангельск" выпуск от 21.03.2013 года №11 (4582)
О горшках нельзя серьезно
Эти слова любит повторять Михаил Шумилов, который называет себя «гончаром из Больших Карел». Мы побывали у него в гостях и испытали на себе, насколько серьезно горшечное дело.
Яна ДАЦЕНКО
Семья – полная чаша
В Больших Карелах, которые сразу за Малыми, только на горку поднимись, у гончара семья, небольшой дом с мастерской, банька, горн, сделанный собственными руками. На улице завывает ветер, вьюга старается, а в доме мастера тепло. Звонким лаем на пороге встречает нас небольшая черная лайка.
– Мы с женой нашли ее покалеченную, выходили. Вот она и прижилась. Раньше ее в дом пускали, только когда гроза, уж больно грома боялась. Сейчас морозы, жалко стало, вот и разрешаем в дом заходить, а она и привыкла.
Большими любопытствующими глазами смотрит на гостей маленькая девочка – дочка Михаила. Хозяйка дома Лариса заваривает чай, угощает пряниками и настоящим вкусным медом. Вот из школы вернулся сын, всего у Шумиловых четверо детей.
Ужасная черная крынка
С горшками Михаила свел случай, но какой именно, он рассказывать отказался.
– Этот анекдот я повторял очень часто. Жена сказала, что, если еще раз сделаю это, меня поколотят, – смеется гончар. – Случайностей никаких нет. Кто-то занимается сантехникой, кто-то горшками, это от склада человека зависит.
Никакой чудесной предыстории о том, что он мечтал с детства заниматься только гончарным делом, у Михаила нет.
– Когда был маленьким, мне давали черную старинную крынку с кашей, сваренной на молоке, – вспоминает мужчина. – У нас в семье была глиняная посуда. И я старательно выбирал только ту часть, которая не соприкасалась с ужасной черной крынкой! А сейчас сам такие делаю…
Михаил Шумилов вообще человек вдумчивый, скрупулезный. Многое знает об истории края, гончарного дела. Любит рассуждать.
– Непростая у вас работа, – разговор заходит о журналистах. – Может, на первый раз да, будет интересно, но потом поток информации в такую кашу превращается: разобрался, не разобрался, и дальше поехали. Вот ты, Яна, хочешь в гончарном деле по-настоящему разобраться?
– Наверное, да, – отвечаю по инерции, сама не зная, хочу ли этого на самом деле.
Лунные кратеры под Емецком
Через несколько минут Лариса приносит большой кусок ткани цвета хаки, из которого мне делают фартук. Михаил переодевается в рабочую одежду, которая сильно испачкана глиной. В мастерской стоят два гончарных круга, малый и большой. Повсюду посуда: латки, горшки, кувшинчики, есть даже детские свистульки. На окне сушатся свежевылепленные коричневые изделия.
– С ними еще придется поработать. Я занимаюсь производством чернолощеной и краснолощеной посуды, – объясняет мастер. – В зависимости от техники обжига черепок изделия приобретает либо охристо-красные тона, либо серо-черные.
Глина коричневая, а горшки получаются черные… Вспоминается детский стих Агнии Барто о том, что мыло бывает разным-преразным, а вода после него всегда черная. Дело в том, что в большинстве гончарных глин среди многочисленных составляющих содержатся различные соединения железа, которые и влияют на цвет глины после обжига.
Лощить – значит обрабатывать поверхность, чтобы она стала более упругой. Михаил протягивает кувшин, взятый с окна, – текстура его слегка влажная, вроде бы твердая, но не до конца. Гончар достает белый предмет – это «лощило», которым может быть любой твердый предмет. Провожу им несколько раз по пузатому боку кувшина, оставляя гладкие следы. Раньше это делали камнем. Михаил обрабатывает свои изделия снаружи и внутри, после чего они начинают блестеть.
Для работы мастер использует глины двух месторождений: для латок – из Уймы, а для остального – из Емецка. Материал заготавливает летом.
– Под Емецком есть местечко Аксеново, а там местность, которая называется «на ямах». Идешь по лесу, и там такой «лунный» пейзаж: ямы, ямы… Вот и у меня своя яма есть, каждый год ее копать езжу. Знаю, что там глина еще издавна использовалась для горшков, поэтому есть уверенность, что она и дальше как-то будет жить. Знаешь, что ждать от нее. За один заход привожу прицеп.